13 октября 2014 года игумен
Филипп (Рябых), представитель Русской Православной Церкви при Совете Европы,
выступил на секции «Общество, культура, религия», которая прошла в Московском
государственном институте международных отношений (МГИМО) в рамках II Международного форума
выпускников МГИМО, приуроченного к 70-летию этого учебного заведения. Выступление
игумена Филиппа было посвящено теме: «Фундаментальные ценности и их связь с
общественной жизнью в современной Европе».
В своем выступлении
я хотел бы обратить внимание собравшихся, что на фоне различных политических и военных
конфликтов в Европе происходят серьезные процессы по пересмотру фундаментальных
ценностей европейской цивилизации. По моему мнению, фундаментальными ценностями
можно назвать такие ценности, которые полагаются в основу построения
общественной и частной жизни, а также выражают устойчивое отношение личности к
основным мировоззренческим понятиям таким, как жизнь и смерть, человеческий
пол, семья и прочие. Именно из фундаментальных ценностей вырастает второй
аксиологический уровень – социальные и политические ценности. Например, данный подход
выражен в преамбуле Устава Совета Европы 1949 года, в котором говорится, что
европейские страны создают эту организацию, «утверждая свою приверженность
духовным и моральным ценностям, которые являются общим достоянием их народов и
подлинным источником принципов свободы личности, политической свободы и
верховенства Права». Устав различает сферу «духовных и моральных ценностей» и
сферу общественного устройства - «принципов свободы», «верховенства права» и
«демократии».
Многими
европейскими мыслителями признано, что генезис современной демократии
происходил на основе переработанного христианством греко-римского наследия. Однако
сегодня мы наблюдаем обратное движение – от ценностей второго уровня к
фундаментальным. Как известно, в центре демократической теории находятся права
и свободы человека. Именно с помощью ссылок на свободу и права происходит пересмотр
фундаментальных ценностей, по которым на протяжении многих столетий в
европейских обществах существовал консенсус. В результате формируется новое
поколение прав человека, которое отстаивает свободу человека в управлении
характеристиками собственной природы. «Сладкой» и «вожделенной» для современного
человека является сама возможность с помощью новых технологий менять себя,
задавать желаемые свойства своему телу и телу своих близких, а также
организовывать свою индивидуальную жизнь целиком по своему усмотрению.
Возникает
вопрос: может ли христианская мысль в принципе ставить вопрос о преодолении
ограничений, накладываемых человеческой природой? Является ли сама постановка
такого вопроса восстанием творения против Творца? В православной традиции
высшее призвание человека состоит в обожении. Главным основанием
для этого утверждения является библейский текст о том, что человек сотворен по
образу и подобию Божию (Быт.1,26). Это означает, что человек может по мере
своего развития быть во всем как Бог. Это произойдет, если человек будет
находиться в постоянном и неразрывном общении с Богом и станет носителем Его
энергии - благодати. Я бы так проиллюстрировал эту мысль: человек не может летать, но, если он будет постоянно пребывать в самолете, то
он будет летать, пока не покинет самолет.
Образец
кардинальных изменений свойств физической и духовной природы человека мы видим
в воскресшем Христе. Его тело стало излучать свет, оно стало тонким, неподвластным ограничениям
времени и пространства. Если мы называем Христа первым среди обновленного
человечества, то это значит, что человек ориентирован своей собственной
природой на выход за ее собственные пределы и обретение нового, неведанного
опыта и свойств. Как безопасно для жизни человека и общества достигать этих
изменений? В ответе на этот вопрос и заключается прогноз о будущем европейской
цивилизации.
Все кодексы
прав человека защищают жизнь, так как без нее невозможна сама свобода. В
современном европейском праве обязательно предполагается наказание убийства и
причинения ущерба здоровью, запрещается смертная казнь, ведется борьба с
пытками и любыми видами насилия. Тем не менее, все чаще звучит призыв к
введению «права» на смерть.
Главным аргументом
в апологии «благой смерти» или эвтаназии является сострадание человека и
исполнение его добровольного желания уйти из жизни. Конечно, есть тяжелые и
страшные болезни, но как юридически оценить меру страдания, которой достаточно,
чтобы остановить жизнь? Недавно в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ)
рассматривалось дело о женщине из Швейцарии, которая страдала от того, что она
стареет. Она боится старости, а потому требует от медиков и государства безболезненного умерщвления.
Тем не менее,
несмотря на неясность критериев для эвтаназии взрослых людей, совсем недавно в
Бельгии был принят закон об эвтаназии несовершеннолетних. Насколько ребенок может
быть правильно проинформирован о своем состоянии, а затем всесторонне оценить и
принять самостоятельное решение об уходе из жизни? Ребенка всегда окружают
взрослые, которые могут на него повлиять, преследуя свои цели, поскольку
психика ребенка очень зависима от авторитета и мнения взрослых. Кроме того, подобным
законом мы формируем в обществе установку: тяжело больные дети не имеют
ценности и должны уйти из жизни.
На удручающем фоне
возрастающей защиты «добровольной смерти» в Западной Европе есть некоторая
позитивная тенденция в сохранении жизни, еще не родившихся детей. Современные
технические средства позволяют изучить и зафиксировать жизнь плода с самого его
зарождения. Это снятие завесы с внутриутробной жизни человека приводит в
обществе к пересмотру отношения к аборту. Таким примером является Испания, в
которой в 2010 году был принят закон «О сексуальном и репродуктивном здоровье и
добровольном прерывании беременности», но в 2014 году этот закон был сменен законом
о защите жизни зачатого ребенка и прав беременных женщин. В этом документе зафиксирован
некий баланс между правом женщины на здоровье и правом зачатого
ребенка на жизнь. В законе признается реальность зачатого ребенка и
необходимость защиты его жизни. Аборт рассматривается как исключение, для
которого должны быть веские причины. Это уже значительная эволюция, которую надо
далее защищать и углублять.
Думаю, что общественная
задача должна заключаться в сохранении жизни и в снижении страдания через
оказание всесторонней поддержки человеку. Сегодня есть уже опыт паллиативной помощи неизлечимо больным. Ее
цель состоит не в лечении, а в облегчении страданий и преодолении исключенности
тяжело больного человека из общества. Чем выше степень защищенности жизни в
обществе, тем более цивилизованным является такое общество. Мы должны принять
как принцип отказ от человеческого арбитража в вопросах жизни и смерти, или
свести его к минимуму. Должно ли государство, общество, корпорация врачей,
родители брать на себя ответственность за решение вопроса о том, жить человеку
или умереть?
В Страсбурге поднимаются
также вопросы половой идентичности и сексуальной ориентации. Существует мнение
о том, что разнообразные половые идентичности и влечения на протяжении
человеческой истории подавлялись представителями большинства, имеющего
гетеросексуальное влечение и признающего существование только двух половых
идентичностей – мужской и женской. Все остальное изгонялось как извращение и патология. Некоторые современные
психологи насчитывают более 50 различных половых идентичностей, и множество
комбинаций половых ориентаций. Так, в январе 2013 года министр образования
Франции Винсан Пейон заявил, что в школе ученики должны избавиться
от всех форм детерминизма — семейного, этнического, социального или интеллектуального. Согласно инструкциям данного
министерства, с нового учебного года во французских школах слова "мальчик" и
"девочка" будут заменены на слова
"друзья" и "дети".
Есть и другие
темы, касающиеся фундаментальных понятий нашей жизни, которые сегодня
пересматриваются на различных международных площадках, включая Совет Европы.
Они касаются способов зачатия и вынашивания детей, отношений родителей и детей,
существования семьи. Надеюсь, что в анализе международных отношений мы не будем
забывать о данных набирающих силу мировоззренческих дискуссиях, которые являются
сегодня весьма важными для отстаивания независимого взгляда того или иного
народа на устройство и судьбы человеческого общества.