По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла
Контакты
  
   

Рассылки

E-mail:



 

Специфика иерархических отношений в религиозных организациях как неотъемлемая часть религиозной свободы

7 июня 2012 года в Страсбурге в Совете Европы прошел семинар «Автономия Церкви в недавних постановлениях Европейского суда по правам человека». Главным организатором мероприятия выступило Постоянное Представительство Румынии при Совете Европы. Сооорганизаторами конференции являются Европейский центр за закон и справедливость, Центр европейских исследований «Религия и общество», Католический университет Лувена, Страсбургский консорциум «Свобода совести и религии в ЕСПЧ». Главным поводом к проведению семинара стало решение Страсбургского Суда по делу «Профсоюз «Добрый пастырь» против Румынии», которое было принято 31 января 2012 года. В конце апреля этого года Румынское государство оспорило это решение и направило апелляцию в Большую палату Суда. По инициативе Представительства Русской Православной Церкви при Совете Европы в обсуждении темы дискуссии принял участие доктор юридических наук И.В.Понкин, директор Института государственно-конфессиональных отношений и  права.
Выступление И.В.Понкина О наличии правовых оснований для направления дела «Профсоюз “Добрый пастырь” против Румынии» (жалоба № 2330/09) на рассмотрение Большой Палаты Европейского суда по правам человека приводится полностью.

Анализ постановления Европейского суда по правам человека от 31 января 2012 г. по делу «Профсоюз “Добрый пастырь” против Румынии» (жалоба № 2330/09) (далее – Постановление, рассматриваемое Постановление) выявляет в нем множество положений, явно противоречащих статьям 6 и 9 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод от 04.11.1950, правовым позициям самого Европейского суда по правам человека по ряду других дел, в том числе касающихся вопросов отношений государства и религиозных объединений, а также Регламенту Европейского суда по правам человека и ряду других документов, регламентирующих подачу и рассмотрение жалоб.

Такая правовая оценка указанного Постановления дает необходимые и достаточные основания для того, чтобы Румыния, в соответствии со статьей 43 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и пунктом 1 статьи 73 Регламента Европейского суда по правам человека[1], направила прошение о направлении дела на его  рассмотрение Большой Палатой Европейского суда по правам человека, а этот Суд, соответственно, принял новое решение, лишенное процессуальных нарушений, допущенных при его рассмотрении и отраженных в Постановлении ЕСПЧ от 31 января 2012 г.

Отметим некоторые существенные нарушения, допущенные ЕСПЧ при рассмотрении указанного дела.

1. В рассматриваемом постановлении Европейский суд по правам человека вышел за рамки своей компетенции, неправомерно и произвольно вмешавшись в исключительно внутрирелигиозные (канонические) вопросы, не относящиеся к его компетенции.

Игнорирование и, по существу, отрицание Европейским судом по правам человека закрепленного в конституциях европейских государств принципа разделения религиозных организаций и государства и детерминированной этим принципом автономности, полной самостоятельности религиозных объединений в определении и закреплении посредством саморегулирования – канонических регламентирующих норм (lex canonica, церковное право) – собственного организационного устройства, включая основы иерархических взаимоотношений соподчиненности внутри организации, а также внутренних правил деятельности лиц, находящихся в трудовых (служебных) отношениях с этой религиозной организацией.

Европейский суд по правам человека, как следует из содержания и результирующей части рассматриваемого Постановления, полностью согласился с приведенной в §14 этого Постановления позицией румынского суда первой инстанции (в последующем отмененной судом более высокой инстанции), поддержавшего позицию заявителей, требовавших регистрации профсоюза священнослужителей: «относительно внутренней регламентации суд считает, что иерархическое подчинение и послушание, которые обязаны проявлять священнослужители своему работодателю согласно уставу Церкви, не может оправдывать ограничения права, гарантированных трудовым законодательством».

По нашему мнению, принципиальная ошибка Европейского суда по правам человека состоит в том, что ситуация рассматривается в необоснованно узком смысле. Румынскую Православную Церковь Европейский суд по правам человека рассматривает исключительно только как «работодателя», обычное предприятие, совершенно игнорируя тот факт, что статус этой организации Суд обязан был рассматривать, прежде всего, во взаимосвязи с нормой  статьи 9 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Кроме того, Суд необоснованно квалифицировал правоотношения между священнослужителями и религиозной организацией исключительно как трудовые правоотношения, отсекая их правовую природу служебных правоотношений, регулирование которых осуществляется нормами законодательства о трудовых отношениях (в данном случае – это общие правовые нормы) в только в той части, которая не урегулирована специальными нормами, то есть нормами законодательства о религиозных объединениях и признаваемыми государством внутренними установлениями самой религиозной организации. Такое правовое регулирование предопределено особым содержанием и целью отношений между священнослужителями и религиозной организацией. Рассматривая данное дело Европейский Суд совершил логическую ошибку, игнорируя известный правовой принцип, согласно которому специальная правовая норма, регулирующая конкретное правоотношение, имеет приоритет в юридической силе перед общей правовой нормой. Эта ошибка в данном деле проявилась в игнорировании Европейским судом приоритета специальных норм в правовом регулировании. Важно отметить, что специальными нормами национального законодательства во многих демократических государствах правомерно установлены ограничения определенных прав и свобод в целях сбалансированного гарантирования других прав и свобод (в данном случае – коллективной свободы вероисповедания).

Суть рассматриваемого конфликта и вытекающего из него спора только лишь в самой малой части касается трудовых отношений, но в существенно большей части – это вопрос наличия специального нормативного регулирования служебных отношений между священнослужителями и соответствующей религиозной организацией, являющихся следствием особого предмета регулирования – иерархических отношений, с необходимостью предопределяющих наличие границ, до которых простираются обязанности священнослужителей религиозной организации подчиняться внутренним правилам  этой религиозной организации и решениям её руководства. Причем речь идет исключительно о таком контексте указанного  подчинения, включая его границы, который (контекст) определяется каноническими регламентирующими нормами (lex canonica).

Важно подчеркнуть, что прямыми следствиями светскости государства являются закрепляемые в той или иной форме и мере национальными законодательствами стран Европы и других демократических государств  признание, уважение и правовое гарантирование  государством самостоятельности внутренней самоорганизации религиозных организаций, включая фундаментальные основы и более частные детальные внутренние правила выстраивания иерархических отношений соподчиненности между священнослужителями, подчиненности их церковным установлениям и церковному руководству, а также признание и правовое гарантирование государством права религиозных организаций самостоятельно определять и поддерживать правила поведения её членов, включая пределы свободы самовыражения, свободы слова и иных свобод (в частности свободы объединения) в контексте канонической самоорганизации религиозной организации. Эти правовые гарантии являются по своему существу специфически трансформированными и экстраполированными на сферу религиозных отношений гарантиями фундаментальных прав и свобод, закреплённых Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод) .

Например, Федеральный закон Российской Федерации «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ (с последующими изменениями) устанавливает, что государство уважает внутренние установления религиозных организаций, если указанные установления не противоречат законодательству Российской Федерации (пункт 2 статьи 15), притом что государство не вторгается в вопросы самостоятельного регулирования религиозными организациями иерархических и связанных с ними трудовых (служебных) отношений священнослужителей (по смыслу статьи 24).

Европейский суд по правам человека необоснованно ограничительно свел вопрос служебных иерархических отношений в религиозных организациях к вопросу отношений только лишь трудовых, причем необоснованно абсолютизировал свободу трудовых отношений в религиозных организациях (§§ 78, 84 и др. Постановления).  Это повлекло ущемление гарантированной статьей 9 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод свободы исповедовать свою религию сообща с другими (коллективную свободу вероисповедания, коллективную религиозную свободу). Однако содержание и природа указанной коллективной свободы вероисповедания определяются именно свободой от какого-либо диктата и от какого-либо вмешательства государства.

По существу, Европейский суд по правам человека в анализируемом постановлении проигнорировал заложенный в основу трудовых (точнее – служебных) отношений священнослужителей в религиозных организациях принцип повышенного обязательства лояльности, детерминированного особой природой их деятельности в качестве священнослужителей и особой природой места, в котором они её осуществляют (здание культового назначения, религиозная организация). Таким образом, Европейский суд по правам человека приравнял религиозные организации к любым иным организациям-работодателям и полностью проигнорировал их особый статус в качестве именно религиозных организаций и уникальную правовую  специфику регулирования их деятельности, которые  гарантируются  статьей 9 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод коллективной свободы вероисповедания.

Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод признает, что существуют области общественных отношений, в которых возможны ограничения на создание и деятельность профсоюзов – на свободу объединения в профсоюзы, устанавливая в части 2 статьи 11, что свобода мирных собраний и свобода объединения с другими, включая право создавать профессиональные союзы и вступать в таковые для защиты своих интересов, могут подлежать таким ограничениям, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе для защиты прав и свобод других лиц (указывается даже, что настоящая статья, в частности, не препятствует введению законных ограничений на осуществление этих прав лицами, входящими в состав вооруженных сил, полиции или административных органов государства). В рассматриваемом случае таким основанием для установления национальным законодателем ограничения  права на создание профсоюзов определенной категории лиц – священнослужителей – выступает конституционная гарантия коллективной свободы вероисповедания, поскольку неотъемлемым необходимым условием ее реализации является [для христианской церкви] иерархичность внутреннего устройства религиозной организации согласно каноническим установлениям, включая иерархичность отношений соподчиненности и непременное действие других норм канонических установлений.

Коллективной свобода вероисповедания становится не в силу механического сложения (суммирования) одиночных выражений свободы вероисповедания и не вследствие образования большой по численности группы лиц  для разовой реализации этой свободы, а в силу организованного (в том числе иерархически выстроенного) и постоянного функционирования обладающего существенными особенностями и уникальной спецификой  объединения верующих людей для систематического совместного исповедания религии, совершения религиозных обрядов и совместного проживания религиозной жизни, как это понимается согласно соответствующим каноническим установлениям.

Нормы lex canonica (церковного права) не имеют общеобязательной для всех граждан юридической силы, однако обладают определенной нормативной силой и являются обязательными для соблюдения или исполнения участниками религиозных отношений (в рамках соответствующей религиозной организации) под угрозой наступления в отношении них неблагоприятных последствий и применения в отношении них санкций в рамках системы общественных отношений, урегулированных внутренними установлениями lex canonica, претерпевание которых обязательно и обоснованно в силу взятых указанными участниками на себя соответствующих обязательств при вхождении в предметную область регулирования lex canonica. Проще говоря, верующие обязаны подчиняться нормам lex canonica (церковного права) в силу того, что сами добровольно приняли на себя такие обязательства, присоединившись к Румынской Православной Церкви (став её членами). Они вольны не подчиниться этим нормам, но тем самым они повлекут известные последствия, в зависимости от нарушенной ими нормы вплоть до исключения их из религиозной организации и связанной с ней религиозной деятельности. Заявители – лица, обладавшие статусом священнослужителя, – не могли этого не знать.

Негативные последствия рассматриваемого Постановления Европейского суда по правам человека существенно шире, чем может показаться на первый взгляд.

В частности, решение рассматриваемое решение Европейского суда по правам человека, по существу, создает основание для легитимизации произвольного вмешательства  государства, а также самого Европейского Суда по правам человека в исключительно внутренние дела религиозной организации. Как следствие, указанное постановление вступает в противоречие с публичными порядками государств – участников Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, поскольку все они в качестве одной из основ конституционного строя закрепляют принцип светскости государства[2] (через установление в законодательстве комплексов  требований, являющихся существенными признаками и гарантиями светскости государства).

Тем самым, Европейский суд по правам человека вступил в противоречие с важнейшим принципом толкования Европейской конвенции и протоколов к ней (согласно позиции самого  Суда), в соответствии с которым толкование и применение Европейской конвенции должны осуществляться способом, который делает гарантируемые ею права практическими и эффективными, а не теоретическими и иллюзорными (§ 31 Постановления ЕСПЧ по делу «Тайрер против Соединенного Королевства» от 25.04.1978; § 80 Постановления Большой Палаты ЕСПЧ по делу «Сергей Золотухин против Российской Федерации» от 10.02.2009; § 109 постановления ЕСПЧ  по делу «Аульми против Франции» от 17.01.2006; § 87 постановления ЕСПЧ по делу «Сёринг против Соединенного Королевства» от 07.07.1989; § 84 постановления ЕСПЧ по делу «Бьянки против Швейцарии» от 22.06.2006; § 33 постановления ЕСПЧ Европейского суда по делу «Артико против Италии» от 13.05.1980 и др.). В данном случае вследствие рассматриваемого Постановления ЕСПЧ иллюзорной становится коллективная свобода исповедовать свою религию (статья 9 Конвенции).

2. Вместо того, чтобы придерживаться линии на уважение свободы вероисповедания и признание правомерности внутренних религиозных установлений религиозной организации (Румынской Православной Церкви), Европейский суд по правам человека необоснованно свел обсуждение к совершенно не относящимся к существу дела вопросам, в частности к тому, что регистрация профсоюза «не нанесла бы ущерба ни легитимности религиозных взглядов, ни условиям их выражения» (§ 75 Постановления). Но позиция Румынской Православной Церкви касалась не  обстоятельства возможности или невозможности наступления конкретных негативных последствий создания профсоюза священнослужителей, и не это обстоятельство явилось причиной возражения Румынской Православной Церкви против регистрации профсоюза, учитывая заявленные его цели, и мотив принятия судом департамента Долж (Dolj) решения, поддержавшего позицию Румынской Православной Церкви.

Таких подмен предмета обсуждения и сути обсуждаемой проблемы в целом и отдельных ее существенных аспектов в исследуемом Постановлении ЕСПЧ выявлено немало. Использование Европейским судом по правам человека таких приёмов явно нарушает статью 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, закрепляющую требования состязательности в судопроизводстве, часть 1 статьи 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, устанавливающую требования справедливости и беспристрастности судопроизводства, пункт 1 статьи 3 и статью 4 Регламента Европейского суда по правам человека, устанавливающие обязанность исполнения судьями Европейского суда по правам человека своих обязанностей честно и беспристрастно.

3. Европейский суд по правам человека в постановлении от 31 января 2012 г. по делу «Профсоюз “Добрый пастырь” против Румынии» явно проигнорировал свои ранее сформулированные правовые позиции о признании им за национальными властями «пределов усмотрения» в вопросах отношений религиозных объединений с государством и обществом, признании им наличия широкого поля усмотрения национальными властями при оценке обоснованности и степени их вмешательства в интересах обеспечения религиозного мира в регионе и для предупреждения посягательств на свободу вероисповедания (§§ 55, 56 и 50 Постановления от 20.09.1994 по делу «Институт Отто-Премингер против Австрии» («Otto-Preminger-Institut c. Autriche»); § 32 Постановления от 24.05.1988 по делу «Мюллер и другие против Швейцарии» («Müller et autres c. Suisse»); § 58 Постановления от 25.11.1996 по делу «Уингроу против Соединенного Королевства» («Wingrove c. Royaume-Uni»); § 84 Постановления по делу «Еврейская литургическая ассоциация Шаре Шалом Ве Тседек против Франции» («Cha'are Shalom Ve Tsedek c. France»); §§ 72, 75 и 77 Постановления от 04.12.2008 по делу «Догрю против Франции» («Dogru c. France)).

Подведем итог. Анализ Постановления Европейского суда по правам человека от 31 января 2012 г. по делу «Профсоюз “Добрый пастырь” против Румынии» обоснованно позволяет сделать выводы о том, что Суд в этом Постановлении:

• принял юридически и фактически необоснованное решение;

• неправомерно вмешался в исключительно внутрирелигиозные вопросы (сферу канонического права), не относящиеся к компетенции Суда, явно выходящие за её пределы, в результате чего произошло нарушение светского характера судопроизводства Европейского суда по правам человека и нарушение Судом статьи 9 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод;

• сформулировал правовые позиции, обладающие  существенной внутренней противоречивостью, что дает основания оценивать указанное  Постановление как юридически несостоятельное;

• явно проявил так называемые «двойные стандарты», что дает основания для оценки указанного Постановления как противоречащего ранее сформулированным Европейским судом по правам человека правовым позициям, в результате чего имеются основания утверждать, что Суд нарушил Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод, в.т.ч. принципы состязательности, справедливости и беспристрастности судопроизводства.



[1] Ныне действующая редакция: Règlement de la Cour (entrée en vigueur le 1er mai 2012) // <http://www.echr.coe.int/NR/rdonlyres/1062FEFB-C901-4155-A74F-987F908B026F/0/REGLEMENT_FR_2012.pdf>. Действующая редакция Регламента ЕСПЧ в указанной части не расходится с редакцией Регламента, вступившей в силу 01.02.2012.

[2] См.: Понкин И.В. Современное светское государство: конструктивная светскость. Конституционно-правовое исследование. – М.: Институт государственно-конфессиональных отношений и права, 2006. – 390 с.

Прямая речь

«Мы несем ответственность за то, что происходит в этой цивилизации (Европе), на основании своего собственного исторического уникального опыта, через который не прошла ни одна европейская страна в XX веке. Это в нашей стране строилось общество без Бога. Мы знаем, что это за система. Исходя из этого, мы выражаем готовность участвовать в диалоге с Вами и со всеми заинтересованными силами в Европе для того, чтобы размышлять о нашем общем будущем»

(Встреча с генеральным секретарем Совета Европы Т.Ягландом, 21 мая 2013 года, Москва)

 


Кирилл,
Патриарх Московский
и Всея Руси